Как израильский шекель стал самой сильной валютой в мире
Было время, когда сильный шекель вредил израильской экономике. Экспорт был источником ее жизненной силы, и если израильская валюта слишком сильно укреплялась по отношению к доллару, то израильские товары становились менее конкурентоспособными за границей, а корпоративные прибыли испарялись. За этим следовали увольнения, которые отражались и на других секторах экономики.
Экспорт по-прежнему мотор нашей экономики, но времена, когда сильный шекель считался страшной угрозой, прошли. Он вырос не менее чем на 4 процента за последний месяц и на 20 процентов за последний год и достиг 25-летнего максимума по отношению к доллару. Похоже, это никого не особо беспокоит.
Или почти никого. Ассоциация производителей выступила с предупреждением о том, что уровень безработицы снова растет. Но в современной экономике это не имеет большого значения. В прошлом году Банк Израиля все реже и реже проводил интервенции на валютных рынках, чтобы не дать шекелю укрепиться еще больше.
Шекель набирает силу уже довольно давно, и экономика не пострадала. Скорее наоборот. Банк Израиля ожидает, что валовой внутренний продукт вырастет на 7 процентов в этом году и на 5,5 процента в следующем, поскольку экономика оправляется от спада, вызванного коронакризисом. Растет экспорт, особенно экспорт услуг. Государственные финансы восстановились довольно быстро, поскольку развивающаяся экономика увеличивает налоговые поступления, а расходы, связанные с эпидемией, сокращаются.
Сильный шекель – продукт нового Израиля, который родился за последнюю четверть века. Сегодня Израиль – это высокие технологии и энергия. Государство богаче, чем думают большинство израильтян, и после периода финансовой неопределенности у Израиля наконец есть бюджет на 2021 и 2022 годы. Несмотря на то что пишут местные СМИ, с точки зрения инвесторов, Израиль – страна с хорошо функционирующей экономикой.
Возможно, широкая публика недостаточно осознает влияние произошедшей технологической и энергетической революции на финансы.
Денежный магнит и «голландская болезнь»
Начнем с высоких технологий. Все эти стартапы не только обеспечивают громадные зарплаты и высокие дивиденды предпринимателям и инвесторам – они гигантский финансовый магнит. В первой половине этого года иностранные инвесторы вложили в Израиль более 37 миллиардов долларов, то есть фактически приобрели шекели. Это суммарно почти равно вложениям за весь 2020 год и значительно больше, чем за 2019 год. Почти все это было направлено в сектор высоких технологий.
Энергия – это второй фактор. Израиль по-прежнему импортирует нефть и даже уголь, но гораздо меньше, чем раньше, потому что большая часть нашей электроэнергии теперь вырабатывается за счет газа, добываемого внутри страны. Израиль даже экспортирует природный газ, что подводит нас к другой части экономической революции: у нас больше нет торгового дефицита. Израиль по-прежнему импортирует больше товаров, чем экспортирует, что было хронической проблемой прежнего Израиля, который не мог справиться с этим.
Но в наши дни мы экспортируем гораздо больше услуг, чем импортируем, опять же благодаря высоким технологиям. Таким образом, даже несмотря на то что туризм находится в упадке (туристы, тратящие свои деньги на отели и рестораны в Израиле, классифицируются как «покупающие экспортируемые услуги»), Израиль по-прежнему имел профицит на своем счете услуг. Все вышесказанное означает, что спрос и предложение благоприятствуют шекелю: доллары хлынули в страну и «репатриировались» в шекели.
Высокие технологии сделали Израиль богатым, точнее, привели к появлению большого числа богатых людей (хотя, к сожалению, есть еще много бедных израильтян). Все это говорит об экономических успехах, но возникают два вопроса. Есть ли польза от сильного шекеля для рядовых израильтян? И не произойдет ли экономической катастрофы вследствие нынешнего бума?
Ответ на первый вопрос – безусловно, да, по крайней мере на данный момент. Инфляция в Израиле растет, как и во всем мире, но сильный шекель, несомненно, сдерживает рост цен на импортируемые товары и компенсирует влияние роста мировых цен на сырье.
Израильтяне, осмелившиеся путешествовать по миру, все еще зараженному вирусом, обнаружат, что стоимость отелей и ресторанов довольно невысока, если пересчитать ее в шекелях.
В прежней израильской экономике радость от низких цен всегда сопровождалась страхом возможной потери работы, если работодатель не мог конкурировать на зарубежных рынках и должен был сократить расходы. Те дни прошли, но то, что делает шекель сильным, делает Израиль еще более зависимым от его высокотехнологичного сектора как единственной отрасли, которая может конкурировать на глобальном уровне.
На бумаге все выглядит отлично. Будущее за высокими технологиями, так в чем проблема? Проблема в том, что у израильских работников недостаточно навыков и подготовки для работы в сфере хайтека – многие из них с трудом выполняют свою работу даже в сфере низких технологий. Израиль не может стать еще более технологически ориентированной экономикой, если у него не будет достаточного числа высококвалифицированных специалистов. Нужно стараться изо всех сил добиться их прироста.
Это возвращает нас к ответу на второй вопрос. В экономике известно понятие «голландская болезнь». Оно обозначает экономику с сильной валютой, которая процветает благодаря одному экспортному сектору, уничтожающему другие экспортные отрасли. Такая ситуация возникла в Голландии в 1970-х годах вследствие роста добычи природного газа. Может ли израильская версия болезни XXI века оказаться сферой высоких технологий?
